pravdoiskatel77 в О демократии и режиссерахОригинал взят у mkarev в О демократии и режиссерах
Есть такой избитый штамп "Россия, которую МЫ потеряли". Григорий "Просто" Амнуэль его слегка трансформировал в "Свобода, которую МЫ потеряли". Предлагаю сперва сопоставить два высказывания г-на Амнуэля из передачи "Поединок".
Первое, что в Древней Греции демократия прекрасно сосуществовала с рабовладением, мы уже разобрали здесь. Второе, проскользнувшее незамеченным, что в результате Революций 1917 года граждане нашей страны потеряли свободу. Соль в том, что Амнуэль проговаривается, что эта самая свобода была не у всех, и он-то скорбит как раз о тех, кто её потерял. Из чего логически следует вывод, что у одних свобода была, а у других свободы не было. И что "мы" – этоне российский народ в совокупности, а только его часть. О какой же свободе идет речь, ведь все мы знаем, что крепостное право (разновидность рабовладения) отменили аж за 50 лет до Революции, – в 1861 году? За что царя Александра II в народе прозвали "Освободителем".
По моему скромному разумению, речь идет о политических правах, или избирательном праве, раз уж мы говорим о демократии. Так вот, после принятия закона о выборах 1907 года, который действововал вплоть до краха Российской Империи, избирательным правом обладало 3% всего населения РИ – около 3,5 млн человек – или 16% всех мужчин старше 25 лет. Избирательного права были лишены женщины, мужчины не достигшие 25 лет, лица, обучавшиеся в учебных заведениях; военнослужащие; лица, подвергавшиеся судебным преследованиям, связанным с ограничением или лишением прав состояния; лица, исключенные из среды сословных обществ по приговорам последних; иностранные подданные. Занятно, что правом голоса были обделены защитники Родины, в отличии от античности, где наоборот только военнообязанные и могли голосовать. Но самое интересное это система имущественного ценза, которая лишала права голоса огромное количество крестьянского и рабочего населения.
Из более чем 21 млн взрослого мужского крестьянского населения правом голоса обладало примерно 1,5 млн человек – 7%. Чтобы иметь голос на выборах, которые были четерых ступенчатыми, нужно было иметь либо земельный надел приличных размеров, либо выплачивать налоги на кругленькую сумму. После реформ Столыпина, большое количество крестьянства своих наделов лишилось, что явно осложнило им учатсие в выборах. Однако, чтобы народ не провоцировать после событий Первой революции 1905 года, было разрешено голосовать вскладчину. Объединившись в группу таким образом чтобы совокупное имущество достигало необходимой суммы, эта группа получала право на один голос. Это ведь так демократично, что лендлорд владеющий сотнями гекторов и сотня крестьян владеющих гектаром (десятиной) каждый, имели по одному голосу. таким образом представительство в Думе от разных сословий было весьма несправедливым.
А теперь я хочу задать г-ну Амнуэлю вопрос. Когда он поминает античную демократию свободных граждан, имеющих и право голоса и рабов, право голоса не имеющих, он критикует демократию или описывает тот идеал, к которому сам хочет приблизиться? Если он толкует о свободе, которая есть великая ценность, то логично было бы предположить, что рабства есть укор античной демократии, демократия вроде как не для всех. Но с другой стороны, наличие подобной же несправедливости и несвободы в Российской Империи, Амнуэля вроде как не смущает, он же горюет о свободе утраченной некой социальной группой внутри РИ, а не о том, что этой свободой не обладали остальные граждане РИ. Не рабы, а граждане! Стали бы после Февраля 1917 эти граждане обладать полнотой политических прав или нет, это вопрос сложный, поскольку основная задача февралистов бвла в ограничении власти царя в пользу правительства, состоявшего из буржуазии, а во все не пользу народа. И лозунги под которыми народ восстал носили сугубо прикладной характер – мира и хлеба, а не всеобщего избирательного права. Если Амнуэль говорил, что свобода это высшая ценность, а есть демократия или нет – не важно, то он был был последовательным либералом. Но он же не это говорит, он говорит и о свободе, не отличая ее от вседозволенности, и о демократии. И если свобода как бы благо, то демократия как дышло, куда просто Григорий повернет, туда и вышло.
В следующих заметках попробуем разобраться, кто же такие эти пресловутые "МЫ", которые постоянно что-то теряют, то свободу, то Россию, то совесть. Видимо, им до слез обидно, что то, что они потеряли, нашли мы (без кавычек), граждане России. Теперь "они" утраченное хотят вернуть, видимо, с помощью специфически понимаемой демократии, и через навязывание нам этого специфического понимания. "Демократия" Амнуэля это инструмент, с помощью которого будет элегантно изъята свобода и остальные блага у наивного народа. Когда ж они вернут себе право распоряжаться нашей жизнью, то у нас с вами никакой демократии, свободы и России не будет. Будьте бдительны и следите за руками...
Данные об избирательном праве и цифры почерпнуты отсюда.
mkarev в О демократии и режиссерахЕсть такой избитый штамп "Россия, которую МЫ потеряли". Григорий "Просто" Амнуэль его слегка трансформировал в "Свобода, которую МЫ потеряли". Предлагаю сперва сопоставить два высказывания г-на Амнуэля из передачи "Поединок".
Первое, что в Древней Греции демократия прекрасно сосуществовала с рабовладением, мы уже разобрали здесь. Второе, проскользнувшее незамеченным, что в результате Революций 1917 года граждане нашей страны потеряли свободу. Соль в том, что Амнуэль проговаривается, что эта самая свобода была не у всех, и он-то скорбит как раз о тех, кто её потерял. Из чего логически следует вывод, что у одних свобода была, а у других свободы не было. И что "мы" – этоне российский народ в совокупности, а только его часть. О какой же свободе идет речь, ведь все мы знаем, что крепостное право (разновидность рабовладения) отменили аж за 50 лет до Революции, – в 1861 году? За что царя Александра II в народе прозвали "Освободителем".
По моему скромному разумению, речь идет о политических правах, или избирательном праве, раз уж мы говорим о демократии. Так вот, после принятия закона о выборах 1907 года, который действововал вплоть до краха Российской Империи, избирательным правом обладало 3% всего населения РИ – около 3,5 млн человек – или 16% всех мужчин старше 25 лет. Избирательного права были лишены женщины, мужчины не достигшие 25 лет, лица, обучавшиеся в учебных заведениях; военнослужащие; лица, подвергавшиеся судебным преследованиям, связанным с ограничением или лишением прав состояния; лица, исключенные из среды сословных обществ по приговорам последних; иностранные подданные. Занятно, что правом голоса были обделены защитники Родины, в отличии от античности, где наоборот только военнообязанные и могли голосовать. Но самое интересное это система имущественного ценза, которая лишала права голоса огромное количество крестьянского и рабочего населения.
А теперь я хочу задать г-ну Амнуэлю вопрос. Когда он поминает античную демократию свободных граждан, имеющих и право голоса и рабов, право голоса не имеющих, он критикует демократию или описывает тот идеал, к которому сам хочет приблизиться? Если он толкует о свободе, которая есть великая ценность, то логично было бы предположить, что рабства есть укор античной демократии, демократия вроде как не для всех. Но с другой стороны, наличие подобной же несправедливости и несвободы в Российской Империи, Амнуэля вроде как не смущает, он же горюет о свободе утраченной некой социальной группой внутри РИ, а не о том, что этой свободой не обладали остальные граждане РИ. Не рабы, а граждане! Стали бы после Февраля 1917 эти граждане обладать полнотой политических прав или нет, это вопрос сложный, поскольку основная задача февралистов бвла в ограничении власти царя в пользу правительства, состоявшего из буржуазии, а во все не пользу народа. И лозунги под которыми народ восстал носили сугубо прикладной характер – мира и хлеба, а не всеобщего избирательного права. Если Амнуэль говорил, что свобода это высшая ценность, а есть демократия или нет – не важно, то он был был последовательным либералом. Но он же не это говорит, он говорит и о свободе, не отличая ее от вседозволенности, и о демократии. И если свобода как бы благо, то демократия как дышло, куда просто Григорий повернет, туда и вышло.
Данные об избирательном праве и цифры почерпнуты отсюда.